«Выбранные места из переписки с друзьями» Н. Гоголя и «Долгая дорога домой» В. Быкова: к проблеме жанровой специфики

Березко А. Ф. (Гомель, Белоруссия), аспирант Гомельского государственного университета им. Ф. Скорины / 2006

В творческом наследии классика белорусской литературы Василя Быкова есть произведение, по сложности своей судьбы, по неоднозначности жанровой идентификации сопоставимое с еще одной «несчастной книгой» (А. Блок) русской литературы — «Выбранными местами из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя. Попытаемся найти точки соприкосновения и расхождения между этими знаковыми для обоих авторов произведениями.

Как известно, Н. В. Гоголь приступил к работе над «Выбранными местами...» будучи очень слаб здоровьем. Достаточно ознакомиться с письмами писателя той поры, чтобы понять: Н. В. Гоголь, несмотря на свойственную ему чрезмерную мнительность, предчувствовал скорую смерть: «Мне было так трудно, что уже было приуготовился совершенно откланяться, и теперь я мало чем лучше скелета» [1, c. 101].

Исповедь В. Быкова задумывалась также тяжело больным человеком, который, видимо, как никто другой осознавал, что его жизненный путь подходит к концу. Это была последняя книга, вышедшая при жизни великого мастера, говоря словами Д. Бугаева, «книга — прощание» [2, c. 14]. На это указывает и задуманная самим В. Быковым обложка исповеди: «Он сам выбрал для нее черную одежду и был счастлив, что успел подержать в руках, подписать друзьям и близким людям...» [3, c. 76].

В литературоведении не раз отмечалось, что границы между документальными жанрами очень нечеткие, размытые [4, c. 133]. В связи с этим неудивительно, что ключевым вопросом для произведений подобного рода является вопрос об их жанровой принадлежности.

Жанр «Выбранных мест...» Н. В. Гоголя, оказавшихся в последние годы в центре исследовательского внимания, не определяется литературоведами однозначно. Одни из них рассматривают гоголевскую книгу «как произведение с публицистическим потенциалом, положившее начало традиции „открытого личного документа“ в русской литературе XIX в., в творчестве Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского» [5, c. 116], другие (согласимся с ними) — относят ее к системе христианских жанров исповеди и проповеди (В. Воропаев, И. Виноградов и др.).

Несмотря на то, что в предисловии В. Быков четко не обозначает жанр своего произведения, определяя его целым рядом близких, но все же имеющих различие и свою специфику жанров, — «мемуар, воспоминание, свидетельство» [6, c. 5], — «Долгую дорогу домой», на наш взгляд, следует рассматривать как исповедь писателя и человека.

В большинстве случаев В. Быков определяет жанр своего произведения как воспоминания. В письме от 19 марта 2002 г. к своему приятелю А. Лукашуку В. Быков писал: «Как и договаривались, посылаю дискету с воспоминаниями» [7, c. 185]. Высланная из Германии дискета оказалась чистой, поэтому спустя некоторое время писатель присылает другую — «объемную рукопись под заглавием «Мои воспоминания» [7, c. 185]. Вроде бы все предельно ясно — сам автор определяет жанр своего произведения как воспоминания. Однако приведем цитату из интервью В. Быкова, которая, как нам кажется, проливает свет на жанровую природу «Долгой дороги...»: «...я же не лектор, не пропагандист, не агитатор, я — частное лицо, и если продолжать в этом духе, я не проповедник, я исповедник... [8, c. 223]. Приведенная мысль В. Быкова, хоть и не относящаяся прямо к «Долгой дороге домой», но высказанная в момент работы над книгой, подтверждает предположение, что автор писал именно исповедь. Очевидно, что для В. Быкова «воспоминания» — это своего рода условный термин, не имеющий четких границ в литературоведении, и в силу этого допускающий различное смысловое наполнение. Поэтому он оказался удобным для жанрового обозначения произведения, в котором автор рассказывает о своей жизни.

Предчувствие близости смерти во многом предопределило ту быстроту, с которой оба автора создали свои исповедальные произведения.

Замысел «Выбранных мест...» возникает у Н. В. Гоголя весной 1845 г. «Это будет небольшое произведение и не шумное по названию в отношении к нынешнему свету, но нужное для многих...», — признавался писатель в письме А. О. Смирновой. В конце июля 1846 г. Н. В. Гоголь посылает в Петербург первую тетрадь своей рукописи, а в самом начале 1847 г. «Выбранные места...» поступили в продажу.

Исповедь В. Быкова, несмотря на свойственную для произведений этого жанра сложность, была создана еще быстрее. Так, в начале 2002 г. писатель, отвечая на вопрос о своей работе над воспоминаниями, говорил: «Я хочу написать. Может быть, не про все столетие, не про всю жизнь, а хотя бы про собственный опыт в конце XX в.» [7, c. 185]. Судя по этому ответу, в начале 2002 г. автор еще активно работал над книгой. В словах В. Быкова чувствуется, что он еще не знает, куда его приведет первоначальный замысел, на каком этапе жизненного пути остановится его исповедь. А уже 19 марта 2002 г. автор высылает окончательный вариант «Долгой дороги домой».

Эту относительную легкость в работе над исповедальными произведениями можно объяснить тем, что писателям не пришлось создавать их исключительно по памяти. «Выбранные места...» Н. В. Гоголя представляют собой собрание писем писателя, часть из которых, действительно, являются реальными письмами 1840-ых гг. автора к своим друзьям. Другую часть книги составляют новые главы, созданные Н. В. Гоголем непосредственно в момент работы над книгой, а затем стилизованные под письма к реальным лицам. Выбранная автором форма писем придавала разговору с читателем доверительный тон и позволяла ненавязчиво влиять на общественное сознание.

Огромную помощь при работе над «Долгой дорогой домой» В. Быкову оказала запись его беседы с А. Адамовичем, состоявшейся в феврале 1985 г. [9]. Можно утверждать, что «Долгая дорога...» построена по образцу этой беседы, а вопросы А. Адамовича, заданные в ходе беседы с В. Быковым, предопределили композицию исповеди. При этом часть своих ответов писатель переносит в книгу в таком же виде (с незначительной стилистической обработкой), в каком они рождались в процессе непосредственного общения со своим другом-корреспондентом.

В данном случае неверным было бы предположение, что автор, в силу своего преклонного возраста и болезни, решил пойти по пути наименьшего сопротивления и таким образом ускорить работу над книгой. Перед нами еще одно подтверждение величия гения В. Быкова, который не мог не понимать, что для документальной литературы в целом, и для исповеди в частности, для автора очень важно сохранить ощущение искренней беседы с собеседником. В связи с этим писатель подвергает свои ответы в беседе с А. Адамовичем в «Долгой дороге домой» минимальным изменениям. При этом В. Быков стремится остаться понятым читателями, поэтому вносит дополнения и поправки лишь в те места, в которых мысль автора не выражена предельно ясно.

В структуру всякого произведения, написанного в жанре исповеди, входит авторское предисловие, которое может быть различным по своему размеру: от пары строк до нескольких страниц. Роль этого предисловия для жанра исповеди безгранично велика, поскольку оно позволяет вызвать у читателя ощущение искренности, правдивости написанного автором, служит своего рода ключом, с помощью которого читатель проникает в скрытый от посторонних глаз мир писателя. Кроме того, любое из предисловий исповедального произведения представляет несомненный интерес в связи с тем, что здесь автор формулирует центральные установки, которых он придерживался в процессе работы над книгой.

В. Быков сразу предупреждает читателя, что созданная им книга — «произведение очень интимное, субъективное, однобокое», что «автор стремился придерживаться хронологии, хоть это не всегда удалось», и, что особенно важно для поэтики жанра исповеди, что «большинство названных в произведении персон приведены под их настоящими именами» [6, c. 5]. Читатель, едва познакомившись с коротким предисловием книги В. Быкова, сразу же проникался доверием к автору, который, установив границы своей искренности, уже не имел права солгать тем, для кого, собственно, и писал свою исповедь.

Здесь же, в предисловии, В. Быков совершает обязательный для всякого решившего покаяться в своих грехах человека поступок — писатель очищает свою душу, прося прощения у всех людей, с которыми его свел жизненный путь: «Извиняюсь перед теми, кого не упомянул здесь, про кого написал мало или тем более не так, как они заслуживают. Перед теми, кого огорчил названными фактами или чрезмерными определениями. Специально никого не хотел обидеть» [6, c. 5]. Тем самым В. Быков следовал традиции, заложенной Н. В. Гоголем в предисловии «Выбранных мест...»: «...испрашиваю здесь прощения у всех моих соотечественников во всем, чем ни случилось мне оскорбить их» [10, c. 31].

Однако Н. В. Гоголь в своем желании породить у читателей ощущение подлинности, невыдуманности сказанного им пошел еще дальше. Его гению принадлежит смелый и чрезвычайно эффективный художественный прием, который не мог оставить читателя равнодушным, не мог не зародить в его душе искорку доверия к автору исповеди. Сразу же за предисловием Н. В. Гоголь помещает в «Выбранных местах...» свое завещание, привнося тем самым в книгу ареол церковности, святости, подлинности. Таким образом, Н. В. Гоголь достигает в своем произведении максимально возможной высоты искренности перед читателями. Смелая попытка Н. В. Гоголя навсегда останется лишь образцом для подражания. Превзойти ее, придумать еще более эффективный, еще более располагающий к доверию прием, вероятно, уже невозможно.

Существует еще один принципиальный, объединяющий Н. В. Гоголя и В. Быкова момент, без учета которого восприятие их исповедальных произведений будет неполным. Дело в том, что начиная с 1998 г. В. Быкову, не принявшему существующий в Беларуси политический режим, пришлось жить за границей (в Финляндии, Германии, Чехии). Находясь за тысячи километров от родного дома, писатель создает «Долгую дорогу домой» — книгу, наполненную любовью к Родине. Всю книгу объединяет и буквально пронизывает мотив грусти по родной Беларуси. Перед нами трагедия великого писателя, который любил всем сердцем свою родную страну, но вынужден был скитаться по Европе. Поэтому, собственно говоря, произведение В. Быкова и называется «Долгая дорога домой», а не «Исповедь».

В сходном положении в свое время оказался и Н. В. Гоголь. «С 1842 года начинается недоразумение между писателем и его друзьями, взаимное отчуждение между Гоголем и русским обществом; трещина все расширяется, и вокруг души автора „Ревизора“ растет пустота; к 1847 году (год появления „Выбранных мест из переписки с друзьями“) становится ясно, что Россия не понимает и не принимает „учения“ Гоголя» [1, с. 88-89]. Дальнейшая жизнь в такой атмосфере становится невыносимой для писателя. Он покидает Россию, душой и мыслями навсегда оставаясь с ней. Итогом этих размышлений явилась книга — «Выбранные места из переписки с друзьями». О чем бы не говорил в ней автор — о власти, о Церкви, о литературе и т. д. — в конечном итоге он говорил о судьбе России.

Временная дистанция, разделяющая «Выбранные места из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя и «Долгую дорогу домой», конечно, не могла не наложить отпечаток на структуру выбранного авторами жанра литературной исповеди. В этом надо видеть не недостаток, а, скорее, его достоинство, поскольку, согласно литературоведческой аксиоме, существование всякого литературного жанра невозможно без его постоянного обновления. Если для Н. В. Гоголя жанр исповеди в первую очередь средство для выражения своих заветных мыслей, взглядов, а лишь потом правдивый рассказ о своей жизни, то В. Быков писал правдивый самоотчет, касающийся не только его поступков, но и помыслов. Если у Н. В. Гоголя исповедь становится скрытой проповедью, то «Долгая дорога домой» — это пример «чистой» исповеди, где привнесения из других жанров сведены до минимума.

Таким образом, сопоставление «Выбранных мест из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя и «Долгой дороги домой» В. Быкова не только свидетельствует о типологической схожести названных произведений, не только позволяет проследить эволюцию жанра литературной исповеди, но и обнаружить близость судеб их авторов.

Литература

1. Мочульский К. Духовный путь Гоголя // Н. В. Гоголь и Православие. — М.: «Отчий дом», 2004. — С. 40-153.

2. Бугаеў Дз. Праўда Васiля Быкава // Роднае слова. — 2004. — № 1. — С. 13-14.

3. Наш Быкаў. Кнiга ўспамiнаў. — Мн.: ГА БТ «Кнiга», 2004. — 496с.

4. См.: Гинзбург Л. О психологической прозе. — Л.: «Худож. лит.», 1976. — 448с.

5. Янушкевич М. Авторская позиция предсмертного слова в «Выбранных местах из переписки с друзьями» Гоголя и «Нравственных письмах к Луцилию» Сенеки как основа своеобразия «предельного жанра» // Гоголеведческие студии. — Вып. 7. — Нежин, 2001 — С. 115-126.

6. Быкаў В. Доўгая дарога дадому. — Мн.: ГА БТ «Кнiга», 2004. — 544с.

7. Лукашук А. Васiль Быкаў: «Лiсты цяпер для мяне — манна нябесная...»: Перапiска Васiля Быкава з дырэктарам Беларускай службы Радыё Свабода Аляксандрам Лукашуком // Дзеяслоў. — 2005. — № 3. — С. 172-190.

8. Малчанаў Ул. «Я не прапаведнiк, я спавядальнiк...» Гутарка з Васiлем Быкавым // Дзеяслоў. — 2005. — № 3. — С. 208-223.

9. Чалавецтва ўратуецца подзвiгам духу. Гутарка Алеся Адамовiча з народным пiсьменнiкам Беларусi Васiлем Быкавым // Полымя. — 2001. — № 5. — С. 148-193.

10. Гоголь Н. В. выбранные места из переписки с друзьями. — М.: Сов. Россия, 1990. — 432с.

Яндекс.Метрика