Фитонимы в творчестве Н. В. Гоголя (настойка на деревий и грибы с нечуй-витер)
Сокольский И. Н., Деханова О. А. (Москва), канд. фарм. наук, доцент / канд. фарм. наук, зав. лабораторией анализа Готовых Лекарственных средств ФГУП ЦХЛС — ВНИХФИ / 2007
Для современного читателя Н. В. Гоголя многоцветная картина роскошной природы и неспешного быта Малороссии несколько потускнела. Незнакомые названия большинства растений, плодов, овощей, злаков, употребляемых в еду, упоминаемых в диковинных рецептах, используемых в различных настойках, назначенных для излечения или для пития, не создают визуального образа, а отсутствие соответствующих комментариев затрудняет восприятие текста. Фитонимический язык стал мертвым языком с навсегда утраченными понятиями, а понятие — это образ слова, без которого теряется не только смысл, но и красота художественного языка произведения.
Для расшифровки фитонимов, бытующих в среде старосветских помещиков, требуются специальные знания в области фармакогнозии. В то же время подобная информация интересна и специалистам в области фармакогнозии с профессиональной точки зрения. Таким образом, данная работа является областью обоюдных интересов гуманитарной и естественнонаучной сфер. Данное исследование явилось частью работы по изучению названий и состава многочисленных настоек и закусок, упоминаемых в сочинениях Н. В. Гоголя, которое было предпринято с единственной целью, восстановить одну из ярких сторон быта малороссийских помещиков, столь хорошо известную великому писателю и так мало знакомую современному читателю.
Каждое из растений, из коих готовились настойки для пользы души и тела, заслуживает подробного разговора, но в данном сообщении мы ограничимся информацией о том, что такое таинственный «деревий» и не менее загадочный «нечуй-витер», без которого не стоит и пытаться засолить «травянки».
Настойку на первом из растений предлагала отведать Пульхерия Ивановна, подводя гостя к столу с закусками: «Вот это, — говорила она, снимая пробку с графина, — водка, настоенная на деревий и шалфей. Если у кого болят лопатки и поясница, то очень помогает» (II).
Деревий, деревiй — так в Полтавской губернии Малороссии во времена, когда происходили описываемые в повести события в жизни Пульхерии Ивановны и Афанасия Ивановича, называли тысячелистник обыкновенный — Achillea millefolium L. из семейства сложноцветных — Compositae. Справедливости ради следует упомянуть, что русский язык XVIII — XIX века именовал это растение точно также среди других многочисленных местных названий1.
Стройное красивое растение, похожее очертаниями на изящное крохотное деревце, скорее всего, поэтому и получило народное название деревий. Научное родовое название Achillea заимствовано К. Линнеем у древних греков, которые, в свою очередь назвали его в честь Ахиллеса, героя Троянской войны которого его мать Фетида по одной из версий, стремясь сделать своего сына неуязвимым и дать ему бессмертие, по ночам закаляла его в огне, а днем натирала тысячелистником. В видовом названии закреплен характерный признак растения, у которого листовая пластинка рассечена на великое множество сегментов. Существует и другое объяснение, согласно которому название произведено Линнеем от греч. chilos, корм, achilos, обильный корм, или от греч. chilion, тысяча, по многочисленному рассечению листовой пластинки.
Местные фитонимы тысячелистника как в Росси, так и на Украине, часто носят «медицинский» оттенок, прямо указывающий на область его применения — живучая трава, змеиная трава, грудная кашка, кровавник, материнка, носочистка, порезник, порезная трава, резка (от уреза — ушиба, удара, раны), рудометка, серпорез.
Несомненно, в повести использован и медицинский фольклор, бытовавший в старосветской среде. Но вместе с тем подобные сведения о лечебных свойствах растений Гоголь отчасти мог почерпнуть из книг, названия которых сохранили его Записные книжки 1846-1851 гг. 2
Сам Николай Васильевич видимо не совсем был уверен, от чего помогают деревий и шалфей и поэтому в одном из вариантов этой части текста «водка, настоенная на деревий и шалфей», рекомендуется Пульхерией Ивановной в случае если «ударится кто об угол шкапа или стола, и набежит на лбу гугля» (т. е. гуля, шишка). Но в окончательном тексте от ушибов Пульхерия Ивановна предлагает гостю воспользоваться другим, не менее великолепным средством: «А вот эта — перегнанная на персиковые косточки; вот возьмите рюмку, какой прекрасный запах. Если как-нибудь, вставая с кровати, ударится кто об угол шкафа или стола и набежит на лбу гугля, то стоит только одну рюмочку выпить перед обедом — и все как рукой снимет, в ту же минуту пройдет, как будто вовсе не бывало» (II).
В книге И. А. Двигубского3, которая хоть и не упоминается в «Записных книжках», но является наиболее полным собранием сведения о медицинском использовании лекарственных растений во времена написания «Старосветских помещиков», про деревий сказано, что «трава и цветы укрепляют нервы, утишающее боли; дают для остановления непомерных течений почечуйных (геморроидальных), маточных, легочных».
В Ботаническом словаре Анненкова, где собраны параллельные названия растений на русском, латинском, иностранных и языках народов, населявших Россию, а также старинный медицинский фольклор и некоторые научные указания на область лечебного действия, можно прочитать о тысячелистнике примерно тоже самое.
Установив, что деревий несомненно, является тысячелистником, авторы могли бы поставить на этом точку, если бы не тот факт, что в русском и украинском фольклоре фитоним «деревий» употребляется еще для несколько растений.
На юге Росси, граничащем с Малороссией так называли полынь равнинную (Artemisia campestris L., настойка которой, по существующему там убеждению превосходно укрепляет желудок4.
В самой Малороссии известно растение чихотник или садовая душица (Ptarmica cartilaginea DC), которое также называли деревей, деревiй или торгун. Настойка на водке употреблялось от геморроя и для укрепления желудка. 5
Spiraea Filipendula L. спирея, таволга деревей лесной. Во времена Гоголя употреблялась в Малороссии наружно для заживления ран и от укуса гадюки. 6
В Таврии7 название желтый деревей носила пижма обыкновенная (Tanacetum vulgare L.). Все части растения, имеющего сильный запах и горький вкус, употреблялись при слабости пищеварения, ломоте, ипохондрии. Утверждали, что после приема настоя внутрь, делался хороший сон. 8
Если остановиться на том, что для ароматизации и исправления вкуса самодельной водки использовался тысячелистник, то «настойка на деревий» получалась изумительного зелено-голубого цвета с восхитительным запахом украинского луга в жаркий летний полдень. Если предположить, что для этих целей бралась полынь, то тогда Пульхерия Ивановна, сама того не ведая, предлагала гостям ни что иное, как столь превозносимый французами абсент,9 правда, в миргородском исполнении.
Настойкой на таволге действительно растирали больные места, и она вполне могла входить в число настоек, которые «кучер вечно перегонял в медном лембике»,10 но в Миргороде и его окрестности таволгу всегда называли таволгой. И, наконец, при всей своей «сурьезности» добрейшая Пульхерия Ивановна вряд ли стала бы потчевать гостя, прямо скажем, довольно неприятной на вкус, а больших количествах и ядовитой настойкой на пижме и чихотнике.
Таким образом, с большой долей уверенности можно предположить, что упомянутый Н. В. Гоголем «деревий», это ни что иное, как тысячелистник обыкновенный.
Для того чтобы продемонстрировать, насколько увлекателен и практически не исследован фитонимичекий язык произведений Н. В. Гоголя, позволим себе привести еще одну цитату из «Старосветских помещиков». Пульхерия Ивановна, рассказав гостю о пользе содержимого всех графинов, подводила его к многочисленным тарелкам, со словами: «Вот это грибки с смородинным листом и мушкатным орехом! А вот это большие травянки: я их еще в первый раз отваривала в уксусе; не знаю, каковы-то они; я узнала секрет от отца Ивана. В маленькой кадушке прежде всего нужно разостлать дубовые листья и потом посыпать перцем и селитрою и положить еще что бывает на нечуй-витере цвет, так этот цвет взять и хвостиками разостлать вверх» (II). Комментируя приведенный рецепт, следует прежде всего отметить, что все технологические операции и компоненты не противоречат современным представлениям о способах консервации. Предварительное отваривание грибов в растворе уксуса предохраняет конечный продукт от развития вредных микроорганизмов. Селитра (в данном случае речь, несомненно, идет о природных нитратах) придает красивый, розоватый цвет и обеспечивает сохранность продукту. Селитру добавляли и добавляют в мясо при производстве различной мясной гастрономии. Дубовые листья не только делают грибочки хрустящими, но содержащиеся в них дубильные вещества обладают антисептическим действием. И, наконец, главный объект этих хитрых манипуляций — большие травянки. Травяник, травник — предположительно крупный красивый гриб «зонтик золотистый», или «чешуйчатка травяная» — Phaeolepiota aurea (Fr.) Maire. Гриб получил свое название потому, что растет всегда среди травы. 11 Распространен повсеместно, в том числе и на Украине. Грибы съедобные, можно готовить любым способом. С большой долей вероятности можно также допустить, что это может быть гриб «зонтик белый» — Macrolepiota excoriata (Fr.) Mos. 12
Нечуй-витер, нечуй ветер, нечуй вiтер (Малоросия), это ястребинка волосистая — Hieracium pilosella L. из семейства сложноцветных. Название дано потому, что растение по невысокому росту своему недоступно действию ветров. 13
Малороссийский медицинский фольклор приписывает растению самое разнообразное лечебное употребление — от бешенства до пропасницы или трясцi (лихорадки). С современной точки зрения растение содержит биологически активные вещества, обладающие антимикробным действием, и на этом основании вполне могло быть употреблено в качестве консерванта при заготовке грибов впрок.
Справедливости ради следует упомянуть, что кроме ястребинки волосистой название «нечуй ветер» принадлежит еще четырем растениям,14 которые, тем не менее, по своим вкусовым и лечебным свойствам не имели возможности оказаться в кадушке с грибами.
Таким образом, с большой долей уверенности можно утверждать, что фитоним нечуй-ветер принадлежит растению, которому во времена, описываемые в Старосветских помещиках, находилось разнообразное лечебное и кулинарное применение. Растению, которое с недавних пор на украинском языке стало снова носить официальное научное название нечуйвітер волохатенький, русским эквивалентом которого служит название — ястребинка волосистая.
Примечания
4. Анненков Н. И., указ. соч., с. 48.
8. Анненков Н. И., указ. соч., с. 348.
11. Сергеева М. А. Грибы. — М., 2000. с. 103.