Знахарство, литургия и ритмика в повести Н. В. Гоголя «Нос»
Юкиеси И. (Токио, Япония), проф., зав. кафедрой русского языка университета Дзети / 2012
Пронизанный украинским колоритом цикл повестей Н. В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки», густо населен колдунами, ведьмами, чертями и тому подобной нечистью. Но и в повести «Нос», действие которой происходит в Петербурге, также присутствуют мотивы не только знахарства, но и Божественной литургии, хотя и в более завуалированной форме. Например, образ доктора, принявшего Ковалева, может ассоциироваться с образом знахаря, Пузатым Пацюком, из повести «Ночь перед Рождеством». А в повести «Нос», как замечает М. Я. Вайскопф, можно отметить аллюзию на Божественную литургию, совершаемую цирюльником Иваном Яковлевичем. В настоящей статье сделана попытка показать, что в повести «Нос» амбивалентность знахарского ритуала, совершаемого сверхсовременным доктором, перекликается с двойственностью Божественной литургии, проводимой невежественным цирюльником. Амбивалентность этих двух ритуалов, проводимых в столице, может ассоциироваться с двойственным образом Санкт-Петербурга, «городом пышным и городом бедным». Это помогает ввести читателей в фантастический мир Петербурга.
1. Знахарство Пузатого Пацюка и доктора, принявшего Ковалева
О. Г. Дилакторская пишет, что образ доктора, принявшего Ковалева, комически соотнесен с фигурой знахаря, его приемы лечения — в духе народно-бытовой медицины, в которой есть способ «напугать болезнь», т. е. «способ битья», и что мотив докторского «бескорыстия» перекликается со знахарским по народным преданиям1. Если можно соотнести образ доктора с завуалированным образом знахаря, то единственным явным образом знахаря во всех произведениях Гоголя является Пузатый Пацюк из повести «Ночь перед Рождеством». Пацюк и представлен как настоящий знахарь: «Не прошло нескольких дней после прибытия его в село, как все уже узнали, что он знахарь.» А с другой стороны, по версии мужиков, он приходится «немного сродни черту». Как отмечает Ю. В. Манн, «описание чертовщины у Гоголя построено на откровенной или полуприкрытой аналогичности бесовского и человеческого»2. В основе образа Пацюка лежит полуприкрытая аналогичность. А что же определяет образ доктора? Ниже приводится таблица, где сравниваются образы Пузатого Пацюка и доктора.
| Пацюк | Доктор |
|
Сходство в манере поведения и в сущности характеров | |
|
умел так искусно ударить кулаком в спину, что кость отправлялась куда ей следует <...> стоило только пошептать несколько слов, и недуг как будто рукою снимался. говорят, знает всех чертей и все сделает, что захочет. <...> Ты, говорят, не во гнев будь сказано... <...> приходишься немного сродни черту. |
дал ему большим пальцем щелчка в то самое место, где прежде был нос <...> сказал ни громким, ни тихим голосом, но чрезвычайно уветливым и магнетическим. выглядывавшие из рукавов его черного фрака рукавчики белой и чистой, как снег, рубашки.
|
|
Сходство по употребляемым словам и лексико-синтаксическим повторам | |
|
спал три четверти дня, ел за шестерых косарей.
(лексико-синтаксические повторы)
|
ел поутру свежие яблоки <...>, полоща его (рот) каждое утро почти три четверти часа. велел ему перегнуть голову сначала на правую сторону и <...> сказал: «Гм!» Потом велел ему перегнуть голову на левую сторону и сказал: «Гм!» |
|
Различия в манере поведения и в сущности характеров | |
|
ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру.
|
имел прекрасные смолистые бакенбарды, свежую, здоровую докторшу, ел поутру свежие яблоки и держал рот в необыкновенной чистоте, полоща его каждое утро почти три четверти часа и шлифуя зубы пятью разных родов щеточками. |
Как показано в таблице, между Пацюком и доктором есть много сходства не только в манере поведения и в сущности их характеров, но и в выборе слов и лексико-синтаксических повторов, при помощи которых описывается их поведение. Известно, что один из главных способов лечения знахарей — нашептывание. За это их еще называли «шептунами». Их нашептывания над предметами имеют целью их магнетизацию. С магнетизацией также может ассоциироваться «ни громкий, ни тихий, но магнетический голос» доктора. Заговоры «бывают двух видов: так называемые „белые“, т. е. направленные на избавление от недугов и бед и содержащие элементы молитвы („знахарство“), и „черные“, направленные на нанесение „порчи“, вреда, и употребляемые без молитвенных слов (колдовство, связанное с нечистой силой)»3. То есть, заговоры по своей сущности носят амбивалентный характер черного и белого, с чем можно соотнести «черный фрак» и «белую и чистую рубашку» доктора. В этой связи интересно отметить, что фраза «черного фрака рукавчики белой и чистой, как снег, рубашки» составляет определенный ритм:
«черного фрака рукавчики белой и чистой, как снег, рубашки»
_ U U |_ U U | _ U U | _ U U | _ U U | U U _ U дактиль
В этой фразе явны аллитерация на [р] и ассонанс на [и] [а], созвучие слов «рукавчики» и «рубашки» и дактилический размер, которые обладают большой ритмико-звуковой выразительностью и звучат подобно заговорам знахаря. Как правило, в заговорах отмечается определенный ритм и созвучие слов. Ниже мы рассмотрим пример лечебного заговора от бессонницы из Новгородской области.
| — Ночная ночнужка,
Вот тебе игрушка, День и ночь играй, А младенца (имя) Со сна не сбивай. Как эти постилки лежат и молчат, Так и раба Божья (имя) лежит и молчит4. | U _ U | U _ U
U U _ | U _ U U UU | U _ U U _ | U U U _ | U _ U _ U| U _ U | U _ U| U _ |
В этом заговоре отмечается ассонанс на [и], повторение слов «лежать» и «молчать», рифма на «-ушка» и «-ай», повторение «ночн-» и «-ак». Таким образом, можно отметить сходство в ритмичности и созвучии слов между фразой «черного фрака рукавчики белой и чистой, как снег, рубашки» и лечебным заговором.
И в отдельных предложениях, описывающих образ Пацюка и образ доктора тоже можно заметить сходство в употреблении слов «три четверти» и «ел», а также в лексико-синтаксических повторах: Пацюк три раза разинул рот, а доктор два раза велел Ковалеву перегнуть голову и сказал: «Гм!» Лексико-синтаксические повторы также могут ассоциироваться с заговорами, для которых характерно повторение слов.
С другой стороны, между Пацюком и доктором можно отметить и различия как в манере поведения, так и в сущности их характеров. Одними и теми же словами «три четверти» и «ел» противопоставлены два весьма отличающихся образа: карнавализованный и сверхсовременный. Как отмечает Ю. В. Манн, «из семьи гоголевских чертей или их близких и дальних родственников самый карнавализованный образ — это Пацюк»5. Пацюк «спал три четверти дня, ел за шестерых косарей», а доктор «ел поутру свежие яблоки, полоща рот каждое утро почти три четверти часа». Карнавализованность образа Пацюка подчеркивается также лексико-синтаксическими повторами. Пацюк «разинул рот, поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. <...> съел и снова разинул рот <...>» По Ю. В. Манну, «в карнавале и связанных с ним формах искусства отмечается мотив разинутого рта — этакой всегдашней готовности к безудержному поглощению пищи»6. А для доктора рот — это то, что надо «держать в необыкновенной чистоте». Если в основе образа Пацюка, довольно близкого родственника черта, лежит полуприкрытая аналогичность бесовского и человеческого, то в основе образа доктора аналогичность почти полностью прикрыта. В предложении, подчеркивающем педантичное пристрастие доктора к чистоте, скрыты риторические приемы и звукопись, воспроизводящая процесс наведения во рту чистоты и шлифовки зубов:
«Доктор этот <...> имел прекрасные смолистые бакенбарды, свежую, здоровую докторшу, ел поутру свежие яблоки и держал рот в необыкновенной чистоте, полоща его каждое утро почти три четверти часа и шлифуя зубы пятью разных родов щеточками.»
В этом предложении явны рифма на «-ел» и повторение слова «свежий» в прямом и переносном значении. Кроме того, в словосочетании «почти три четверти часа» включены согласные [ч], [с], [т], а также гласные [и] и ослабленные [о] и [е], из которых можно составить слово «чистоте». Также в последующей фразе о шлифовке зубов «шлифуя зубы пятью разных родов щеточками» очевидна звукопись. Аллитерация на шипящие и свистящие согласные [ш], [щ], [ч] и [з] воспроизводит шум, возникающий при шлифовке зубов. Таким образом, в этом предложении получается удивительное совпадение звуков и значения, т. е. «означающего» и «означаемого». Кроме того, аллитерация на шипящие и свистящие согласные может ассоциироваться с шепотом, которым, как правило, произносятся заговоры. Но здесь употребление глагола «шлифовать» не совсем обычно, так как, вообще говоря, зубы не шлифуют, а чистят. Глагол «шлифовать» можно, с некоторой натяжкой, ассоциировать даже с ножом, которым цирюльник Иван Яковлевич разрезал хлеб.
2. Божественная литургия в повести «Нос» и ритмика действий цирюльника
В повести «Нос», хотя и не явно, присутствуют не только мотив амбивалентного ритуала, совершаемого сверхсовременным доктором-знахарем, но и аллюзия на двойственность Божественной литургии, совершаемой абсолютно темным человеком, цирюльником Иваном Яковлевичем. М. Я. Вайскопф отмечает, что стол цирюльника Ивана Яковлевича превращается в жертвенник в алтаре, на котором совершается Божественная литургия. В самом деле, проскомидией, первой частью Божественной литургии, можно объяснить и странные действия цирюльника такие, как «для приличия» (Зачем?), «надел сверх рубашки фрак» (Почему фрак? «В первой половине XIX века домашней одеждой для лиц неслужащих являлся сюртук, а не фрак7.), «сделавши значительную мину» (Почему?). Как отмечает М. Я. Вайскопф, действия цирюльника можно сопоставить с порядком, описанным самим Гоголем в своих «Размышлениях о Божественной Литургии». Например, в повести «Нос»: «Иван Яковлевич для приличия надел сверх рубашки фрак», а в «Размышлениях»: «Священник и диакон приступают к облачению себя в священные одежды». И еще в «Носе»: «Разрезавши хлеб на две половины, он поглядел в середину и <...> вытащил — нос!», а в «Размышлениях»: «Священник крестовидно надрезает хлеб и приподъемлет потом <...> вырезанную средину» и т. д.
Кроме того, Вайскопф связывает Божественную литургию непосредственно с датой происшествия по старому календарю 25-м марта, днем Благовещения, когда совершается Божественная литургия8. Правда, сопоставление действий цирюльника с порядком Литургии показывает, что в повесть введена аллюзия на Божественную литургию, но примеры, приведенные Вайскопфом для обоснования аллюзии, уже есть у Гоголя в первой полной рукописной редакции, начинающейся с даты «Сего февраля 23 числа», которая абсолютно не связана с Благовещением. В то же время, дата 25 марта появилась только в первом собрании сочинений 1842 года, на котором основывается гипотеза Вайскопфа. До этого в других редакциях Гоголь использовал другие даты, которые, естественно, с Благовещением не связаны.
Очевидно, что до издания 1842 года писатель не ассоциировал Божественную литургию с Благовещением. Тогда сразу возникает вопрос — почему Гоголь почти в каждой редакции изменял дату.
Ниже мы рассмотрим одну из возможных причин изменения дат в разных редакциях.
2. 1. Даты происшествия в разных редакциях повести «Нос»
Повесть «Нос» впервые была напечатана в журнале «Современник» 1836 г. в т. 3 и затем помещена в «Сочинениях» 1842 г. уже с переработанным финалом. Кроме этих текстов до нашего времени дошли следующие рукописные редакции: (1) Черновой набросок начала повести из «Записной тетради», который может быть отнесен к концу 1832 г. или к началу 1833 г., (2) Автограф на семи страницах листового формата 1833-1834 гг. (первая полная редакция повести) (3) Первый лист беловой рукописи, относящийся к марту 1835 г.
Нужно отметить, что почти во всех этих вариантах даты происшествия в первом предложении повести разные.
Сопоставим начальные предложения этих вариантов.
(1) В черновом наброске начала повести
«23 числа 1832-го года случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие».
(2) В первой полной редакции
«Сего февраля 23 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие».
(3) В первом листе беловой рукописи
«Сего февраля 23 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие».
(4) В напечатанном тексте «Современника» 1836 г.
«Сего Апреля 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие».
(5) В напечатанном тексте «Сочинений» 1842 г.
«Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно-странное происшествие».
Во всех этих вариантах начальное предложение имеет одинаковый порядок слов: «такого-то числа» «случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие», т. е., сначала детерминант времени («такого-то числа»), затем сказуемое («случилось»), затем опять детерминант, но уже места («в Петербурге»), и в конце — подлежащее («необыкновенно странное происшествие»). Но, как было отмечено нами в статье «Ритмико-звуковой и стилистический анализ повести Н. В. Гоголя „Нос“»9, этот порядок слов ненормативный. По правилам, нормативный порядок слов должен быть таким: «такого-то числа в Петербурге случилось необыкновенно странное происшествие». Начальные предложения с точки зрения структуры являются контекстуально независимыми и коммуникативно нерасчлененными предложениями. В «Русской грамматике» АН СССР отмечается, что контекстуально независимые коммуникативно нерасчлененные предложения с группой детерминанта характеризуются таким нейтральным словорасположением: «группа детерминанта — группа сказуемого — группа подлежащего»10. Почему же во всех вариантах Гоголь переставлял сказуемое «случилось» и «в Петербурге», меняя лишь дату? В предложениях с частичной инверсией, являющихся экспрессивными вариантами, «обязательно происходит членение на две синтагмы», т. е. на два интонационно-смысловых единства, «в которых интонационные центры приходятся на первый и последний ударный слог предложения в целом»11. В соответствии с нормой, в начальном предложении «Носа» синтагмы членятся между детерминантом времени («такого-то числа») и переставленным сказуемым («случилось») с интонационными центрами на «такого-то числа» и «происшествие». Эти экспрессивные варианты первого предложения «Носа» подчеркивают именно слово «случилось» и возбуждают у читателей, читающих вслух, т. е. «читателей-слушателей», внимание к тому, что именно случилось.
В книге «Энциклопедия. Русский язык» говорится что: «Синтагма структурно членится на ритмические группы, объединенные словесным ударением»12, и в связи с этим, целесообразно проанализировать варианты предложения с точки зрения ритмико-звукового аспекта.
Б. М. Эйхенбаум отметил, что у Гоголя «слова и предложения выбираются и сцепляются не по принципу только логической речи, а больше по принципу речи выразительной, в которой особенная роль принадлежит артикуляции, мимике, звуковым жестам и т. д.»13. Ниже мы рассмотрим ритмико-звуковой аспект вариантов предложения.
(1) В черновом наброске начала повести
23 числа' 1832-го го'да
(Два'дцать тре'тьего числа' ты'сяча восемьсо'т три'дцать второ'го го'да)
случи'лось в Петербу'рге необыкнове'нно-стра'нное происше'ствие.
_U | _ U | UU| _ _ | UU | UU | _ _ | UU | _ U | _ U || 10 стоп
U_ | UU | U_ | UU | UU | U _ | U _ | UU | UU|_ U U 10 стоп
В этом варианте обе синтагмы состоят из одинакового количества стоп (десятистопная), т. е. из 20 слогов. В этом варианте не обозначен месяц. Такие же примеры можно найти и в «Записках сумасшедшего»: «Никакого числа. День без числа», «Числа не помню. Месяца тоже не было». Не исключена возможность, что 23 (двадцать три) придумано перевертыванием 32 (1832) г., как отметил И. Д. Ермаков14. Дата «23 числа 1832-го года» может быть придумана по принципу зеркального отражения.
(2) В первой полной редакции и
(3) В первом листе беловой рукописи
Сего' февраля' 23 числа' (Сего' февраля' два'дцать тре'тьего числа')
случи'лось в Петербу'рге необыкнове'нно-стра'нное происше'ствие
U_ |UU | _ _ | U_ |UU |U_ ||
U_ |UU | U_ |UU |UU |U_ | U_ |UU |UU |_U U ямб
Во фразе «числа случилось» явен звуковой повтор [ч][с][л]-[с][л][ч], который придает предложению экспрессивную окраску.
(4) В тексте «Современника»
Сего' Апре'ля 25 числа' (Сего' Апре'ля два'дцать пя'того числа')
случи'лось в Петербу'рге необыкнове'нно-стра'нное происше'ствие.
U_ | U_ | U_ | U_ | UU | U_ || ямб
U_ |UU | U_ |UU |UU |U_ | U_ |UU |UU |_U U ямб
В этом предложении обе синтагмы ямбические, и звуковая выразительность речи больше чем в вышеуказанных трех вариантах. Кроме того, в словосочетании «пятого числа случилось в Петербурге» отчетлива аллитерация на [п][т][ч][с][л]-[с][л][ч][п][т]. Она придает предложению еще бОльшую экспрессивную окраску, чем в предыдущем.
(5) В тексте «Сочинений» 1842 г.
Ма'рта 25 числа' (Ма'рта два'дцать пя'того числа')
случи'лось в Петербу'рге необыкнове'нно-стра'нное происше'ствие.
_U | _U | _U | UU | _ || хорей
U_ |UU | U_ |UU |UU |U_ | U_ |UU |UU |_U U ямб
В этом варианте звуковая выразительность речи гораздо больше, чем в других вариантах. Во-первых, только в этом варианте две синтагмы отличаются по ритму: первая — хорей, а вторая — ямб. Противопоставление этих двухсложных размеров, вызывая столкновение ритмов синтагм, подчеркивает дату происшествия и вызывает у «читателей-слушателей», напряженность при чтении и слушании. Во-вторых, в дате «Марта двадцать пятого числа» явный ассонанс на [а] с наибольшей сонорностью, который придает хореическому ритму этой даты еще бОльшую звуковую выразительность. И в-третьих, так же как в предыдущем варианте, во фразе «пятого числа случилось в Петербурге» отчетлив звуковой повтор [п][т][ч][с][л]-[с][л][ч][п][т]. И это усиливает напевность и созвучие ассонанса на [а]. Другими словами, весьма умело совмещается ассонанс и аллитерация, что придает предложению яркую эмоционально-экспрессивную окраску. Таким образом, в варианте «Марта двадцать пятого числа случилось...» чудесно совмещаются не только особая ритмико-звуковая и стилистическая выразительность, но и совпадение даты с Днем Благовещения, когда совершается Божественная литургия. И все это в целом делает этот окончательный вариант предельно удачным. В этом заключена причина выбора Гоголем данного варианта. В то же время этот вариант с перевернутым порядком слов звучит странно и фантастически, и здесь возможна ассоциация с амбивалентностью Петербурга.
3. Ритуалы цирюльника Ивана Яковлевича и доктора
Теперь мы вернемся к Божественной литургии, совершаемой цирюльником Иваном Яковлевичем, и рассмотрим ритм предложения, описывающего его действия. Совершая Божественную литургию, Иван Яковлевич «взял в руки нож и, сделавши значительную мину, принялся резать хлеб». В этой фразе отмечается определенный ритм.
«взял в руки нож и, сделавши значительную мину, принялся резать хлеб»
U _ |U U // U _ |U U // U _ |U U // U _ |U U // U _ |_ U U
Чередование ямба и пиррихия здесь отмечается даже 4 раза. Такая явная ритмичность может символизировать ритуальный характер Божественной литургии и усиливает не только торжественность ритуала, но и двойственность проведения его человеком абсолютно невежественным. В этой фразе явно виден ассонанс на [и], аллитерация на шипящие и свистящие согласные [ш], [ч] и [з]. Стоит обратить внимание на то, что именно при помощи этих звуков описана шлифовка доктором зубов «шлифуя зубы пятью разных родов щеточками» и что глагол «шлифовать» может даже ассоциироваться с ножом, которым цирюльник Иван Яковлевич разрезал хлеб.
Все это показывает, что, двойственность знахарского ритуала, совершаемого сверхсовременным доктором в черном фраке и белой рубашке, перекликается с амбивалентностью Божественной литургии, совершаемой абсолютно невежественным человеком, цирюльником Иваном Яковлевичем. Необходимо отметить, что в первой полной редакции эпизода с доктором еще не было. Гоголь вставил его в текст, который впервые был опубликован в «Современнике». Добавление этого эпизода состыковало эти два ритуала, противоположные друг другу по своей сущности.
Из вышеизложенного можно сделать вывод, что амбивалентность двух ритуалов, проводимых в столице, может ассоциироваться с двойственным образом самого Санкт-Петербурга, являвшегося одновременно «городом пышным и городом бедным», политическим и культурным центром Российской империи, и в то же время, «окном в Европу», расположенным на географической периферии империи. И именно этой удвоенной амбивалентностью ритуалов и Петербурга может осложняться загадочность начального предложения повести: совпадение даты происшествия с Благовещением, перевернутый порядок слов «случилось» и «в Петербурге», особая ритмико-звуковая выразительность предложения, ассонанс на [а] во фразе «Марта двадцать пятого числа», аллитерация на [п][т][ч][с][л]-[с][л][ч][п][т] в словосочетании «пятого числа случилось в Петербурге» и т. д. А все в целом вводит «читателей-слушателей» в фантастический мир Санкт-Петербурга.
Примечания
2. Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. М., 1996. С. 23.
3. Русское народное поэтическое творчество / под ред. Н. И. Кравцова, М., 1971. С. 7.
8. Вайскопф М. Я. Сюжет Гоголя: Морфология, идеология, контекст. — М., 2002. С. 323-329.
10. Русская грамматика Т. 2 : Синтаксис. М., Академия наук СССР. 1980. С. 197-198.
12. Энциклопедия. Русский язык . М., 1997. С. 469.
13. Эйхенбаум Б. М. Как сделана «Шинель» Гоголя // О прозе: Сб. статей. Л., 1969. С. 309.
14. Ермаков И. Д. Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя. М., Пт., 1923. С. 189.