«Мастер графического образа. К 120-летию Алексея Лаптева»

Один из лучших советских иллюстраторов книги, художник-график Алексей Михайлович Лаптев (1905-1965) родился и жил в Москве. Учился в школе-студии Ф.И. Рерберга и во ВХУТЕМАСе/ ВХУТЕИНе. С 1925 года работал художником-иллюстратором в ряде журналов и сотрудничал со многими книжными издательствами Москвы. В 1954 году проиллюстрировал «Приключения Незнайки и его друзей» Н. Носова и портрет коротышки получился настолько схож с оригиналом, что все последующие «портретисты» лишь повторяли и обыгрывали созданный Лаптевым образ. Он не только иллюстрировал книги, но и писал портреты, пейзажи, натюрморты, жанровые композиции, создавал автолитографии на историко-революционную тему, сочинял стихи для детей, делал из глины, дерева и бумаги игрушки, продолжающие художественную традицию народного творчества, работал в скульптуре малых форм. В годы Великой Отечественной войны Алексей Михайлович оставался в Москве и был членом бригады графиков МОССХ, издававшей сатирические литографированные плакаты «Окна МОССХ» и агитационные листовки. Сотрудничал в «Окнах ТАСС» и издательстве «Искусство», работал над плакатами, открытками, листовками и создал цикл фронтовых рисунков (1942-1943). Среди множества книг, рисунки для которых выполнил Лаптев есть и гоголевские произведения - «Мертвые души» и «Вечера на хуторе близ Диканьки». Алексей Лаптев считается одним из лучших иллюстраторов поэмы «Мертвые души».  Когда в начале 1950-х годов Государственное издательство русской литературы предложило художнику иллюстрировать великое творение Гоголя, Лаптев был уже опытным мастером в области портрета, пейзажа и книжной иллюстрации. Предложение ошеломило масштабностью, ответственностью, и как оказалось, огромным желанием выполнить эту работу. Художнику предстояло сделать около 170 рисунков: больших, в размер книжной страницы, и мелких, для полуполосных иллюстраций, заставок и концовок. Составленный им план работы предполагал тщательное изучение самого произведения и опыта иллюстраторов-предшественников, изучение эпохи по музейным материалам, поездки по гоголевским местам. Можно проследить три главных направления его работы: создание галереи портретов основных персонажей; многофигурного и многопланового фона провинциальной жизни; показ народа и лирические отступления. Так, в портретных зарисовках была найдена точная характеристика каждого из образов, особая убедительность трактовки, обусловленная тем, что Лаптев сумел выразить одну очень важную особенность гоголевских персонажей, где их окружает своеобразный мирок и каждый предмет отражает и предполагает характер героя.  Работа удалась и иллюстрации Лаптева вторят тексту, в изобразительном сопровождении нет расхождения с повествованием.

За эту работу (после выхода книги Н.В. Гоголя «Мертвые души» с рисунками Лаптева в 1953 году в издательстве «Детская литература»), Алексей Михайлович был избран членом-корреспондентом академии художеств. В коллекции Графика музея Дома Гоголя хранится небольшая часть оригинальных рисунков А.М. Лаптева к последующему изданию поэмы 1957 года.

Одним из важнейших событий в иллюстрировании Гоголя явился обширный цикл (около двухсот иллюстраций) к «Мертвым душам» Алексея Михайловича Лаптева (1905-1965), с особой выразительностью раскрывающий содержание бессмертной поэмы. Автору удалось воссоздать в новом и убедительном облике основные персонажи «Мертвых душ» и вместе с тем широко показать тот социальный фон, на котором развертывается действие поэмы. Он выполнил свою задачу в лучших реалистических традициях, с редкостной добросовестностью, уверенным мастерством и с большой любовью к Гоголю. Заставки к главам, страничные иллюстрации, концовки образуют изобразительный ряд, щедро насыщающий книгу. Для последующего издания поэмы 1957 года со 167 рисунками, А. Лаптевым были выполнены дополнительные иллюстрации. Они сохранялись и в остальных переизданиях.

В губернский город N. приезжает отставной чиновник Павел Иванович Чичиков. «…господин велел подать себе обед. Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда […] он заставил слугу, или полового, рассказывать всякий вздор […] есть теперь весьма много почтенных людей, которые без того не могут покушать в трактире, чтоб не поговорить с слугою, а иногда даже забавно пошутить над ним. Впрочем, приезжий делал не всё пустые вопросы; он с чрезвычайною точностию расспросил, кто в городе губернатор, кто председатель палаты, кто прокурор, - словом, не пропустил ни одного значительного чиновника; но еще с большею точностию, если даже не с участием, расспросил обо всех значительных помещиках» (Т. I, Гл. I)

Чичиков начинает объезжать окрестных помещиков с загадочной целью: он скупает мёртвые души, то есть умерших недавно крепостных. Первым на его пути встречается имение помещика Манилова. «На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару…» (Т. I, Гл. II)

«...я хотел бы купить крестьян... - сказал Чичиков, заикнулся и не кончил речи. - Но позвольте спросить вас, - сказал Манилов, - как желаете вы купить крестьян: с землею или просто на вывод, то есть без земли? - Нет, я не то чтобы совершенно крестьян, - сказал Чичиков, - я желаю иметь мертвых... - Как-с? извините... я несколько туг на ухо, мне послышалось престранное слово... - Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые, - сказал Чичиков. Манилов выронил тут же чубук с трубкою на пол и как разинул рот, так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут. Оба приятеля, рассуждавшие о приятностях дружеской жизни, остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину один против другого по обеим сторонам зеркала». (Т. I, Гл. II)

Затем Чичиков навещает помещицу Настасью Петровну Коробочку. Лаптев так описывает свою работу над её образом: «с осторожностью и повадкой мышки-норушки она (Коробочка) выглядывает из рамы своего скопидомства», своей «коробочки». На рисунке изображена сцена беседы Павла Ивановича с Коробочкой о продаже мертвых душ: «- О чем же вы думаете, Настасья Петровна? - Право, я все не приберу, как мне быть; лучше я вам пеньку продам. - Да что ж пенька? Помилуйте, я вас прошу совсем о другом, а вы мне пеньку суете! Пенька пенькою, в другой раз приеду, заберу и пеньку. Так как же, Настасья Петровна? - Ей-Богу, товар такой странный, совсем небывалый! Здесь Чичиков вышел совершенно из границ всякого терпения, хватил в сердцах стулом об пол и посулил ей чёрта. Чёрта помещица испугалась необыкновенно». (Т. I, гл. III.)

Ещё одним помещиком, которого посетил Чичиков был Михаил Семёнович Собакевич, в отличие от других горожан он относится к скупке «мёртвых душ» как к обычной сделке. Это человек более чем практичный и ведёт себя как опытный продавец. «Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна. Написавши записку, он пересмотрел еще раз ассигнации. - Бумажка-то старенькая! - произнес он, рассматривая одну из них на свете, — немножко разорвана, ну да между приятелями нечего на это глядеть». (Т. I, гл. V)

Последний помещик, к которому заезжает Павел Иванович Чичиков – Степан Плюшкин, «у которого, по словам Собакевича, люди умирали, как мухи». Гоголь так описывает их встречу: «Чичиков скоро заметил какую-то фигуру […] Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины. «Ой, баба! - подумал он про себя и тут же прибавил: - Ой, нет!» - «Конечно, баба!» - наконец сказал он, рассмотрев попристальнее. Фигура с своей стороны глядела на него тоже пристально». (Т. I, гл. VI) Лаптев вспоминал о совей работе над портретной характеристикой Плюшкина: «Гоголь при описании сада Плюшкина говорит о старой гнилой березе. Не ассоциируется ли образ березы с обликом самого хозяина Плюшкина, не есть ли это своеобразная поэтическая параллель?.. И образ старого дерева был включен в изображение двора Плюшкина ... ведь могла же быть такая береза и во дворе».

«Появление его на бале произвело необыкновенное действие. Все, что ни было, обратилось к нему навстречу […] Герой наш отвечал всем и каждому и чувствовал какую-то ловкость необыкновенную: раскланивался направо и налево, по обыкновению своему несколько набок, но совершенно свободно, так что очаровал всех. Дамы тут же обступили его блистающею гирляндою и нанесли с собой целые облака всякого рода благоуханий». (Т. I, гл. VIII)

«...показался из последней комнаты Ноздрев. […] своей ли волею, или вытолкали его, только он явился веселый, радостный, ухвативши под руку прокурора, которого, вероятно, уже таскал несколько времени […] Завидев еще издали его, Чичиков решился даже на пожертвование, то есть оставить свое завидное место и сколько можно поспешнее удалиться: ничего хорошего не предвещала ему эта встреча. Но, как на беду, в это время подвернулся губернатор, изъявивший необыкновенную радость, что нашел Павла Ивановича, и остановил его, прося быть судиею в споре его с двумя дамами насчет того, продолжительна ли женская любовь, или нет; а между тем Ноздрев уже увидал его и шел прямо навстречу. - А, херсонский помещик, херсонский помещик! - кричал он, подходя и заливаясь смехом, от которого дрожали его свежие, румяные, как весенняя роза, щеки.». (Т. I, гл. VIII)

«Повесть о капитане Копейкине» появляется в 10 главе поэмы. Она рассказывает о герое войны 1812 года, который теряет руку и ногу во время сражения. Надеясь на вознаграждение за службу и компенсацию инвалидности, он отправляется в Петербург. После настойчивых визитов Копейкин так и не добивается результата. «Вельможа, по обыкновению, выходит: „Зачем вы? Зачем вы? А! - говорит, увидевши Копейкина, - ведь я уже объявил вам, что вы должны ожидать решения“. - „Помилуйте, ваше высокопревосходительство, не имею, так сказать, куска хлеба...“ - „Что же делать? Я для вас ничего не могу сделать; старайтесь покамест помочь себе сами, ищите сами средств“. - „Но, ваше высокопревосходительство, сами можете, в некотором роде, судить, какие средства могу сыскать, не имея ни руки, ни ноги“. - „Но, - говорит сановник, - согласитесь: я не могу вас содержать, в некотором роде, на свой счет; у меня много раненых, все они имеют равное право... Вооружитесь терпением». (Т. I, гл. VIII)

Особенного внимания заслуживает ряд иллюстраций Лаптева, которые относятся к лирическим отступлениям. В них показ вольных русских просторов призван выразить беспредельную веру в неисчерпаемые силы народа и Родины. В конце первого тома «Мертвых душ» мы читаем обращение автора к Руси: «Русь! Русь! […] Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?» (Т. I, гл.XI)

В конце февраля 1852 года Гоголь сжёг почти законченный второй том «Мертвых душ». Текст второго тома поэмы - реконструкция на основании оставшихся автографов пяти глав, найденных после смерти Гоголя, отдельных отрывков и набросков (ныне хранятся в Российской государственной библиотеке). После неудавшейся аферы Чичиков покидает город N и снова начинает переезжать от поместья к поместью, встречая на всём пути чудаковатых и нелепых персонажей. Сначала Чичиков заезжает к «помещику Тремалаханского уезда Андрею Ивановичу Тентетникову, молодому тридцатитрехлетнему господину, коллежскому секретарю, неженатому человеку». (Т. II, гл. I)

Лаптев выполнил ряд иллюстраций, которые относятся к образам людей из народа, показу народной стихии. Таков рисунок с изображением народного гуляния в имении Тентетникова: «На деревне, что ни вечер, пелись песни, заплетались и расплетались весенние хороводы. Породистые стройные девки, каких уже трудно теперь найти в больших деревнях […] белогрудые, белошейные, у всех глаза репой, у всех глаза с поволокой, походка павлином и коса до пояса. Когда […] медленно двигался он [Селифан, кучер Чичикова] с ними в хороводе, или же выходил на них стеной, в ряду других парней, и, выходя также стеной навстречу им, громко выпевали усмехаясь горластые девки». (Т. II, гл. I)

Чичиков попал к Петру Петровичу Петуху случайно: ехал к одному помещику – заехал к другому. Петух тучный, добрый, весёлый, деятельный и хлебосольный человек, может часами обедать, потчевать гостей и вести аппетитные беседы о еде и способах её приготовления. Ради еды бросается в середину пруда помогать своим людям вытаскивать огромного осетра. «Крики раздавались в воде. Человек двадцать […] тянули к супротивному берегу невод. Случилась оказия: вместе с рыбою запутался как-то круглый человек, такой же меры в вышину, как и в толщину, точный арбуз или бочонок. Он был в отчаянном положении и кричал во всю глотку: «Телепень Денис, передавай Козьме! Козьма, бери конец у Дениса! Не напирай так, Фома Большой! Ступай туды, где Фома Меньшой. Черти! говорю вам, оборвете сети!» Арбуз, как видно, боялся не за себя: потонуть, по причине толщины, он не мог […]. Но он боялся крепко, чтобы не оборвался невод и не ушла рыба, и потому, сверх прочего, тащили его еще накинутыми веревками несколько человек, стоявших на берегу». (Т. II, гл. III)

Большую роль сыграла русская литература для китайского писателя, переводчика и филолога Лу Синя (1881-1936; настоящее имя Чжоу Шу-жэнь), но свое предпочтение он отдал Гоголю, который более всего повлиял на формирование творческой позиции Лу Синя. В 1935 г. Лу Синь начал переводить на китайский язык «Мертвые души» (успел перевести первый том и три первые главы второго тома). После этого в Китае «Мертвые души» были изданы не один раз. Представлено издание поэмы Н.В. Гоголя на китайском языке, книгу напечатали в Китае к 200-летнему юбилею писателя. Издатели сочли, что лучшего иллюстративного материала для этого выпуска поэмы, чем рисунки замечательного русского художника книги Алексея Лаптева не найти. В тексте размещены полосные иллюстрации, а для оформления обложки выбрали рисунок Разговор двух дам: «… обе дамы отправились в гостиную, разумеется голубую, с диваном, овальным столом и даже ширмочками, обвитыми плющом […]. «Сюда, сюда, вот в этот уголочек! – говорила хозяйка, усаживая гостью в угол дивана. – Вот так! вот так! вот вам и подушка!» (Т. I, гл. IX.)

Миниатюрные книги появились достаточно давно, они сохранились в виде свитков, клинописных глиняных плиток, а также рукописных книг. Печатаные миниатюрные книги в Росси стали издавать в конце XVIII столетия. Ранее миниатюрные издания предназначались в первую очередь для читателей. Сейчас же значительную часть покупателей миниатюрных книжечек составляют коллекционеры и библиофилы. В фондах музея храниться собрание миниатюрных изданий с произведениями Н.В. Гоголя, в том числе поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души» с иллюстрациями Алексея Михайловича Лаптева.

Популярность иллюстраций Лаптева к «Мертвым душам» Н.В. Гоголя доказана большими тиражами открыток и книг с рисунками художника, выпущенными разными издательствами. В 1978 в издательстве «Изобразительное искусство» вышел комплект из 16 открыток с репродукциями рисунков А.М. Лаптева, на обороте открытки напечатан фрагмент поэмы, соответствующий изображению. Туда вошли следующие иллюстрации к «Мертвым душам»: Въезд Чичикова в город NN; Чичиков собирается на вечер к губернатору; Манилов; Коробочка; Ноздрев; Собакевич; Плюшкин. Приезд Чичикова к Плюшкину; Степан Пробка; Гулянье бурлаков; Взятка; Улица в городе NN; Ноздрев на балу у губернатора; Разгоров двух дам; Капитан Копейкин в ожидании приема у вельможи; Чичиков; Русь.

По заснеженной дороге несётся тройка вороных лошадей, в которую запряжены сани. В санях сидят две женщины, закутанные в платки. Возможно, данный рисунок являлся эскизом для переплета (судя по пометкам на обороте рисунка) книги, которую оформлял Лаптев.

В 1960 году Гослитиздат выпустил цикл повестей Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» с рисунками А.М. Лаптева, специально подготовленными для этого издания. А в 1971 году книгу с таким же оформлением напечатали в издательстве «Детская литература». Для всех повестей, входящих в цикл, Лаптев выполнил множество черно-белых рисунков и 8 цветных иллюстраций, которые помещены на вклеенных листах.